Даже удивительно, что этого разностороннего человека мир прежде всего запомнил благодаря его орнаментам на обоях и текстиле.
Про Уильяма Морриса было принято говорить, что он «работает за десятерых». И это едва ли преувеличение. Будучи профессиональным искусствоведом, он также пробовал себя в качестве художника, проявил как активный общественный деятель, занимался переводами и издательством книг, практиковался в поэзии, впоследствии став идейным вдохновителем Толкина, и одним из первых протаптывал тропы для интерьерного дизайна.
Средневековье и социализм
Уильям Моррис родился в 1834 году в пригороде Лондона. Первый в мире дизайнер вырос среди живописных пейзажей и викторианского общества. Выходец из обеспеченной семьи не был ограничен в выборе сферы деятельности. С ранних лет Уильям практиковался в живописи, изучал природу, архитектуру и увлекался рыцарскими романами. Всё это стало почвой, в которой проросли корни его самобытной эстетики.
Молодой Моррис ожидаемо поступил в Оксфорд, где посвятил себя изучению культуры Средневековья. А закончив учебу, попал в общество художников-прерафаэлитов. Несмотря на то, что сфера его интересов была весьма оторвана от реальности, Моррис не был эскапистом, и неожиданно для всех оказался приверженцем социалистических идей.
Уильям Моррис не раз сетовал, что родился не в то время. Он не мог стать благородным средневековым рыцарем, но мог удовлетворить свою тягу к рыцарству другим путём. Его миссией стало доступное искусство.
Социалистически настроенный Моррис желал освободить искусство из клетки элитарного аристократического общества, выпустить в мир и открыть для него двери всех британских домов, независимо от социального статуса их хозяев. Так Уильям Моррис изобрел дизайн.
Профессия «дизайнер»
Сначала он честно пробовал себя в качестве художника-прерафаэлита, одного их тех, кто выступал против академизма в искусстве викторианской эпохи. В этой сфере Моррис не слишком преуспел. Его единственной известной картиной маслом стала «Прекрасная Изольда», которая была жестко раскритикована основателем прерафаэлитского братства — Д. Г. Россетти.
Примечательна картина прежде всего тем, что для неё позировала Джейн Бёрден — дочь прачки и конюха, которой посчастливилось стать музой прерафаэлитов благодаря своей нетипичной по викторианским меркам красоте. Через год после «Прекрасной Изольды» Джейн Бёрден стала Джейн Моррис и обзавелась высоким положением в обществе. Ей также приписывают любовную связь с тем самым Россетти, но это уже совсем другая история.
Со своей женой страстный поклонник Средневековья поселился в «Красном Доме» — неоготическом здании в графстве Кент со стенами из красного кирпича, которое спроектировал друг супругов — архитектор Филипп Уэбб. Интерьером Моррис занимался лично, заручившись помощью художников-единомышленников. Именно в интерьере «Красного Дома» на гобеленах и обивке кресел «прорастали» первые узнаваемые орнаменты Морриса.
Вдохновленные успехом и объединенные любовью к славным рыцарским временам, Моррис с друзьями открыли собственную компанию по производству текстиля, обоев, мебели, керамики и витражного стекла, полное название которой звучит как «Моррис, Маршалл, Фолкнер & co». Главной особенностью этого дружеского предприятия стало ручное производство.
Викторианская Англия не сразу полюбила обои и ткани от Морриса и компании, но постепенно хобби превратилось в бизнес. А аристократия стала приглашать Морриса к себе в дома, чтобы он бы помог подобрать мебель, оформить стены и выложить плиткой камин. Таким образом Моррис стал не только дизайнером орнаментов, но и дизайнером интерьеров.
Слово «дизайнер» он впервые использовал в отношении себя самолично, указав его в графе «работа», когда заполнял анкету для вступления в социал-демократическую партию.
Ремесленничество против фабричности
Моррис любил красивые вещи и ненавидел современную ему цивилизацию, прежде всего из-за индустриальной революции, которую он называл не иначе как «уродством». Её прекрасной противоположностью первому дизайнеру виделось ремесленничество.
Пытаясь возродить к жизни ремесленные традиции прошлого, Моррис, однако, не занимался бездумным копированием: сказочные сюжеты средневековых гобеленов и витражей он переплетал с натурализмом. Ещё одним неиссякаемым источником вдохновения для Морриса была природа. Позднее его эстетика «прорастёт» в стиле ар-нуво, который тоже любит эльфов, прекрасных дев и переплетения растений.
Была у дизайна Морриса и философская почва, щедро сдобренная идеями искусствоведа Джона Рёскина, который был убеждён, что предметный мир свидетельствует о моральном состоянии общества.
Моррис и единомышленники решили, что эстетическая среда обитания будет способствовать совершенствованию человека как личности.
Эстетическая среда в представлении Морриса должна была состоять исключительно из вещей ручной работы, которые не похожи на штампованные изделия бездушного фабричного века.
Здесь и крылась проблема из-за которой социалистическим мечтам Морриса было не суждено исполниться. Из-за отказа от машинного производства искусство, которое он хотел сделать доступным для каждого, оказалось весьма дорогим удовольствием.
Каждая вещь от Морриса и компании требовала индивидуального проекта, качественных природных материалов и ручного труда. Ковры ткались на традиционных станках, рисунки на обои, подушки и скатерти наносились вручную, а красители использовались только натуральные. Всё это делало цены на изделия от Морриса заоблачными. Исключением стали только относительно недорогие в производстве «сассекские» стулья, у которых был очень приемлемый ценник, и они действительно «ушли» в народ, в отличие от большинства изделий «Моррис& co».
Можно увидеть иронию и в том, что сегодня, орнаменты, созданные человеком так ненавидящим фабричное производство, активно печатают на кружках, блокнотах и постерах.
Официальный бренд «The Morris & Co» существует и по сей день, выпуская текстиль и обои, и больше не пренебрегая современными технологиями производства. И хоть такой фабричный подход противоречил утопическим взглядам Морриса на дизайн, именно он наконец сделал его искусство доступным. Орнаменты Уильяма Морриса до сих пор узнаваемы, любимы и актуальны.
